И по тому, как он поморщился, как решительной походкой направился в сторону прочь от братков — к ментам, Олег понял, что никаких пацанов, какими были они, уже не будет, наверное, никогда. «Может быть, это и к лучшему…» — рассуждал Олег, выкручивая до упора руль, чтобы по дворам добраться до дома. Он сделал всё, что зависело от него, чтобы Янки и их будущего ребёнка (или детей — как сложится) это не коснулось, но что толку, если по городу (или по городам) будут бродить тени дел, к которым Олег, пусть и косвенно, но мог быть причастен. Его семья должна жить в безопасности, его ребёнок должен спокойно ходить по улицам и не искать прибежища у пацанов в кепках и кожанках, как это делал он.
Яна, растрёпанная, взъерошенная, встретила его на пороге с грудничком на руках.
— Привет, Артёмка.
Вряд ли полуторамесячного ребёнка можно было узнать: Олег скорее угадал, потому что кроме Лены в окружении Яны любительниц сбрасывать на бездетную своих детей не было.
— Привет-привет, Олег! — Яна улыбнулась сперва Олегу, а потом Артёмке. — Рад, что Олег вернулся?
Артёмка немногословно пускал пузыри. Олег захлопнул дверь, разулся, скинул пальто на пуф рядом с дверью и осуждающе покачал головой:
— Яна, ты же понимаешь, что чужой ребёнок — не игрушка?
— Знаю, — нахмурилась Яна и, покачивая Артёмку на руках, завернула в спальню; оттуда её голос зазвучал приглушённо. — Я в принципе понимаю, что ребёнок — это не игрушки. И Артёмка мне не чужой. Ленка мне как сестра. Мы в одной общаге пять лет жили, друг другу выручали, пока вы тут дела великие вытворяли.
Олег закатил глаза. Кран в ванной начинал барахлить, и совершенно неохотно выплюнул на руки холодную ржавую воду. «Надо будет вызвать сантехника, или посмотреть самому», — заметил Олег и подставил голову под кран. Вода смывала усталость, тревогу и неприятную пыль, невидимую сажу, въевшуюся в кожу. Олег вытерся жёстким полотенцем и осторожно прикрыл дверь ванной.
Яна, всё так же, с Артёмкой на руках, проплыла перед его глазами через коридор в кухню. И тем, как она нежно улыбалась, Олег невольно залюбовался. В кухне зажёгся свет, тёплый, мягкий, обволакивающий — Яна была права, когда настаивала именно на таких лампочках и на такой люстре — и сделал вечер уютнее.
— Ты сильно рискуешь, — вздохнул Олег, усаживаясь за стол.
— Ты есть будешь? Или наелся?
Олег мотнул головой: ни то, ни то. Сейчас ему вряд ли кусок в горло полезет. Но чайник всё-таки поднялся и зажёг: во-первых, Артёмке нужно было замешивать смесь; во-вторых, травяной чай Яниного отца подозрительно успокаивающе действовал, и это сейчас Олегу не помешало бы.
— Ну что там у неё опять случилось? — Олег погладил Яну, мягко покачивающую Артёмку на руках, по плечам и чмокнул в макушку.
От Яны пахло домом.
— Сашка у неё случился, — обречённо выдохнула Яна и поднялась: — Пусть Артёмка в кроватке полежит. Не нужно ему слушать, как мы его родителей обсуждаем.
— Как будто он понимает.
Яна поднялась и так зыркнула на Олега через плечо, что он мгновенно убедился, что грудничок на самом деле всё слышит, всё понимает и всё запоминает.
— Они хорошие у тебя, Тём.
Яна подмигнула мальчишке и скрылась за поворотом. Хорошо, наверное, что они всё-таки купили кроватку сразу, как узнали о Яниной беременности: иначе Янка ведь пошла бы к Ленке домой, чтобы следить за Артёмом, пока непутёвый Сашка играет в автоматы в каком-нибудь очередном казино. Олег рассерженно взъерошил волосы и выключил начинающий посвистывать чайник.
Всё увиденное вдруг померкло перед ответственностью за одну маленькую жизнь.
Яна вернулась, достала из холодильника сковородку рожек по-флотски и наложила себе двойную порцию:
— Ты не будешь, а я, пожалуй, поем.
— Артёмка замучил? — усмехнулся Олег, разливая кипяток в термос и по бутылочкам.
— Ты, — зыркнула исподлобья Яна. — Я как по радио услышала, что в «Туманной леди» пожар, так, мне кажется, вообще обо всём забыла. Хорошо Ленка уже Тёмку принесла — я хоть немного отвлеклась.
— Так что там у неё случилось? — Олег уселся напротив Яны, подперев кулаком подбородок.
Она щедро полила свои рожки кетчупом, и теперь, уминавшая всё активно и за обе щёки, была похожа на хомячка. Олег не хотел, но улыбался, как всегда улыбался рядом с ней.
— Сашка опять проигрался. И пошёл дальше играть. Деньги, которые она на пелёнки-распашонки отложила, нашёл и стащил. Ну она и вышла срочно на ночную. Там платят больше, желающих меньше.
— Напомни, почему она за него вышла?
Яна сердито глянула на Олега исподлобья, и он замолчал: обсуждать подругу не запрещалось, но вот осуждать…
— У ребёнка должен быть отец.
Олег уныло угукнул.
— А денег ты ей почему не предложила? У нас хватает.
— Предлагала, — пожала плечами Яна и пододвинула свою кружку, стоило Олегу взяться за термос. — Мне тоже плесни. Она отказалась. Сказала, что так до бомжевания и попрошайничества быстро докатиться. Извинялась. Обещала, что найдёт работу, чтобы нас с тобой Артёмкой не загружать.
— И тебе не страшно? Ей не страшно? Если с ним что-то случится…
— Олег! — Яна накрыла его руку своей, не давая глотнуть чаю. — С ним ничего не случится. Я не допущу.
Её зелёные глаза так околдовывающе сверкали в этом свете, что не поверить ей Олег не мог. Только с нежностью улыбнулся:
— Тебе пойдёт быть матерью.
— Не меньше, чем тебе — отцом.
В спальне захныкал проголодавшийся Артёмка, и Яна поднялась его накормить. Олег допил чай и пошёл мыться.
Добавить комментарий