Аварис лукавит: Игра (и Солас) приучили быть честной лишь наполовину.

Аварис Тревельян распустила Инквизицию, чтобы никто не пытался решить её проблемы — а значит, не смог бы присвоить себе. Свою армию, свою силу, поклоняющуюся Вестнице Андрасте (даже если у Создателя никогда и не было Невесты), Аварис Тревельян не доверит даже мадам де Фер, самой Верховной Жрице Виктории.

«Рокировка»

Лея Шепард — не из пехоты Альянса; она не солдат, не штурмовик — страж. Её забота не бой — оборона.

«Дробовик, который не выстрелил»

— Ты смелая…
Илья прижал подушку к животу и посмотрел на Алику. Она покачала головой:
— Неправда. Знаешь, как мне было страшно?
— Но ты же пришла. И не убежала.
— Если бы я убежала, меня б точно разорвали. Это ж как стая собак бродячих — только и ждут проявления страха, чтобы кинуться и разорвать.

«От тепла и обратно. 2015/02»

Вместо цепей у неё коса, тяжёлая и тугая, с лентой, золотой, как лучи светила, расшитой алыми Даждьбожьми знаками. Приходил Даждьбог к ней, губами горячими вечно мёрзлые пальцы выцеловывал, отцу Сварогу в ноги кланялся, у матушки Лады благословения просил, сёстрам подарки — бусы да ленты, яркие, янтарные, дарил.
И у них руки её просил, Морану не спрашивая.

«Невеста»

— Твои губы, словно маков цвет, алые, нежные, пьянящие… Не могу напиться ими… — выдыхает он срывающимся голосом, в котором пляшет полубезумный, восторженный смех.
Морана отвечает ему таким же смешком.
— Так пей. Пей! Пей до дна, Даждьбоже, как желал! — смеётся она и срывает с себя рукав.

«Первая ночь»

Они мчали по городу стаей мрачных джипов мимо вжавшихся в ночь домов на всей скорости, со свистом огибали запоздалых пешеходов на подстершихся зебрах. И Олегу казалось, весь город затаил дыхание, потому что знал, куда они едут.

«Холод и яд». Пролог

— Слетаем, — легко согласилась Лея, — в конце концов, всегда приятно открывать новые миры.

И вдруг поняла, что они — первые.

Первооткрыватели нового мира, новой планеты – пустыни, ветер-хозяин которой заметал следы.

«В пустыне ночи чернее»

Какая глупость: думать, что тот, кто прошёл Скиллианский блиц, — тот, кто сплотил силы сопротивления, завоевал ранение и сверкающую медаль на грудь, ничего не боится.

Не боится возглавить разведывательный отряд вчерашних курсантов в поисках группы учёных, сгинувшей без следа.

Не боится ошибиться. Не боится потеряться в песках. Не боится их всех подвести.

«В пустыне ночи чернее»