VIKTOROOK

— Ежу, может быть, понятно, а мне — не очень, — загадочно улыбнулась Мышь.

Заходит детектив в бар, а там сычи валяются под столом и пьют мухито — именно так начинается первая книга цикла «Зверский детектив» Анны Старобинец под названием «Логово волка». И хотя герои там пьют «мухито», а не «мохито», нет никаких сомнений в том, что автор намеренно использует аллюзии на коктейли из реальной человеческой жизни, чтобы воображение взрослого человека, пресыщенное многими детективными сериалами, как российских, так и зарубежных реалий, мгновенно нарисовало себе картинку классического бара из сериала, куда детектив идёт после тяжёлого дела напиться. Так уже с первых строк возникает ощущение, что повествование ориентировано скорее на взрослого читателя, знакомого с конвенциями детективного жанра: бар после дела, мрачная атмосфера, персонажи с „багажом“ прошлого. Образ усталого Барсука, заходящего в бар «Сучок», где сычи пьют мухито, трудно воспринять как отправную точку детской истории — скорее, это аллюзия на типичную сцену из криминального сериала.

Детский детектив Анны Старобинец «Логово волка» является первой книгой цикла «Зверский детектив» и посвящена расследованию странного убийства Зайца, после которого на месте преступления остаётся лишь клочок шерсти: все вокруг уверены, что Заяц убит, и Старшему Барсуку полиции Дальнего леса вместе со своими помощником Младшим Барсуком полиции по имени Барсукот предстоит расследовать это запутанное дело.

Детская литература — это особенный, значимый пласт мировой литературы вообще, потому как она является одним и самых доступных и безопасных способов научить ребёнка мироустройству, правилам поведения, заложить в его сознание нравственные принципы. На примере героев из детских книг ребёнок учится дружить, прислушиваться к взрослым, самостоятельно принимать решения и отвечать за свои поступки. А кроме того, детская литература должна быть безопасной и доступной ребёнку для самостоятельного прочтения.

Несмотря на то что «Логово волка» на литературных площадках и в интернет-магазинах позиционируется как детский детектив и имеет возрастную маркировку 6+, для детей младшего школьного возраста, а именно первого или второго класса, она, вероятнее всего, окажется сложной для понимания.

В первую очередь, следует отметить мрачное тяжёлое настроение, которое сопровождает читателя на протяжении всей книги. Оно начинается с того самого момента, как усталый и готовящийся к спячке Старший Барсук заходит в бар «Сучок» и предсказывает алкогольное опьянение «залётных сычей» от мухито: «Сладко-терпкий коктейль с забродившими домашними мухами — напиток коварный. Сыч закажет его разок, потом ещё и ещё раз — и, глядишь, вот он уже затянул свои печальные народные песни, и глаза у него подёрнулись бессмысленной птичьей плёнкой …». И подкрепляется всё новыми и новыми узнаваемыми элементами русских реалий, преподносящихся в преувеличенно грязном и мрачном ключе. Здесь и многодетная семья, живущая в бедноте: «— А вот у нас его нету, — сказала Зайчиха с вызовом. — Ни капустного, ни морковного. Мы бедные. Зайчатам хронически не хватает витаминов. А теперь, когда мы потеряли нашего дорогого … — она всхлипнула, — кормильца, нам конец. Мы голодаем. Наша нора не утеплена и слишком мала для такого количества зайчат! — Она указала дрожащим пальцем на люльку с пищащими серыми меховыми комочками, вокруг которой с визгом носились зайчата постарше». И койот Йот, чьё поведение свидетельствует о глубоких переживаниях, связанных с детским опытом: «Официант Йот затрясся в приступе хохота. Йот был койотом с очень расшатанной психикой. Его хохот обычно перерастал в рыдания. Всё из-за несчастного детства». И банды, уничтожающие друг друга: «…койоты презрительно хохотали в ответ. И вот однажды все они полегли в стычке с другими бандитами за пограничную приозёрную территорию. Все в одну ночь».

Мир Дальнего Леса предстаёт как пространство, насыщенное конфликтами, недоверием и моральной неопределённостью, так не похожее на привычные по детским книжкам идеальные сказочные миры. Многие детали повествования без труда будут распознаны взрослым читателем как отсылки к современным социальным реалиям.

Вероятнее всего, автор стремилась создать универсальный детектив, который было бы интересно читать и взрослому, и ребёнку: интерес ребёнка обеспечивается яркими и колоритными антропоморфными персонажами, интерес взрослого — очевидной связью с реальным миром. Этот приём отнюдь не нов: он часто используется в так называемых «семейных» фильмах и мультфильмах, где персонажи могут произносить шутки или демонстрировать жесты со взрослым подтекстом. Однако в этом случае очень важно соблюдать баланс, не перегибая ни в одну, не в другую сторону, чтобы и ребёнок, и взрослый понимали в силу своего разума.

В книге «Логово волка» все герои — полусонный Барсук, вспыльчивый Барсукот, хитрая Лисичка, истеричный койот, прозорливая Мышь, бедная и злая на мир Зайчиха и пройдохи Сычи — довольно характерные и колоритные, вплоть до того, что их можно узнать по речи. Речь Зайчихи — гиперэмоциональная, насыщенная причитаниями, всхлипываниями, оханьем. Речь Сычей сухая и крайне канцеляризованная, что, отчасти, отражает их сферу деятельности: «Мы Сычи Адвокаты. Мы требуем компенсации за моральный ущерб. Бесплатное блюдо от шеф-повара…». Это, несомненно, плюс для детской книги: так маленькому читателю будет проще различать героев.

В стремлении индивидуализировать речь автор очень часто опускается до утрирования. Волк, ни разу не попадавший под подозрение, поскольку он не знает слова «алиби», тем не менее, ведёт себя как человек, постоянно попадающий в заключение. В его речи встречаются фразы из сленга, близкого тюремному, и манеры криминального элемента, популяризованные в кинематографе: «Опять дело мне шьёшь, начальник? Почему чуть что — сразу Волк?! Украл — Волк! За бок укусил — опять Волк! В чём я на этот раз провинился, а?», «Волк указал когтем на Барсукота, сплюнул на землю какую-то чёрную скорлупу», «За что пожизненное, начальник?», «Ты мне дело не шей, котик». И если единичное, фрагментарное употребление этих фраз придало бы персонажу особенного характера и изюминки или обеспечило бы комический эффект, то постоянное повторение одних и тех же жаргонизмов «дело шьёшь», «начальник» воссоздаёт киношную картинку. Аналогично комичным и странным для детской книги выглядит типичный гастарбайтер-прораб, в роли которого выступает Выхухоль: его речь состоит из попеременных «хозяйка» и «это самое». Так речь и поведение Волка и Выхухоля, перенасыщенные речевыми клише, снижаются до стереотипных образов массовой детективной культуры.

Что касается детективной составляющей книги, к ней нет никаких вопросов: детектив развивается по канонам жанра, следуя всем жанровым клише. Здесь и внезапное преступление, и первый – самый очевидный, но ложный – подозреваемый, и второй – менее очевидный, но всё ещё ложный — подозреваемый, и наконец разоблачение преступника. И присутствие «зверской логики» вместо дедукции. И раскрытие главным детективом всего происходящего и хода следствия. И даже серьёзный мотив преступления.

И вот как раз мотив, представленный в книге, кажется спорным для детского детектива для детей младшего школьного возраста. Квартирный вопрос, разумеется, один из самых актуальных и болезненных вопросов человечества (и, как показывает книга, не только), однако понять эту проблему по силам только человеку, который столкнулся с этим вопросом напрямую, или обладает некоторым представлением о правовой системе, о справедливости и несправедливости — т.е., как минимум, школьники среднего школьного возраста, 12+. Шестилетнему ребёнку же родитель вынужден будет объяснять, почему Зайчиха и Заяц так поступили и почему, несмотря на их благие намерения, это плохо. Подобная проблема откликнется взрослому, но для младшего школьника мотив преступления, основанный на жилищной проблеме, может оказаться трудным для осмысления. Квартирный вопрос — проблема недетского масштаба.

Непонятной для ребёнка в этой книге будет и модель поведения. К сожалению, в книге отсутствуют устойчивые модели доброжелательных, доверительных отношений между персонажами, которые могли бы служить образцом для подражания маленькому читателю: друзья предают друзей (Заяц предал Йота), родители бросают детей (Зайчиха оставила детей на двоюродную сестру и сбежала), Барсукот испытывает проблемы с самоидентификацией и отличается вспыльчивостью, Старший Барсук скрывает от помощника планы, потому что считает его ненадёжным и вспыльчивым, Барсукот разрешает Лисе совершить убийство ради свидетельских показаний. И хотя приём с тем, что полицейский закрывает глаза на проступок свидетеля ради показаний, отнюдь не нов и является классическим для детектива, здесь это буквально убийство. Детская литература, прежде всего, осуществляет задачи воспитания, а воспитание происходит на примере. В «Логове волка» отсутствует чёткая однозначно положительная модель поведения, которая традиционно служит ориентиром для маленького читателя.

Выходит так, что «Логово волка» по своей тональности и содержанию ближе к остросоциальной жанровой прозе, адресованной взрослой или подростковой аудитории. Повествование выдержано в лаконичной манере и насыщено аллюзиями на современные социальные ситуации, поданными в мрачноватой тональности. Тем самым книга скорее выполняет развлекательно-рефлексивную функцию, ориентированную на взрослого или подросткового читателя, чем традиционную воспитательную функцию детской литературы.

Взрослый или подросток, прочитав эту книгу, может по-новому увидеть реальность вокруг себя, обратить внимание на важные, остросоциальные проблемы, которые раньше не замечал, но в качестве детской книги для читателя младшего школьного возраста «Логово волка» вызывает серьёзные вопросы — не по качеству письма или сюжетной логике, а по соответствию базовым принципам детской литературы: доступности, эмоциональной безопасности и воспитательной направленности.