Едва они покинули садик, на них пала тень громады дворца и слуги выстроились в ряд в ожидании приказов. Вперёд всех вышла Александра в жёстком пурпурном кафтане на белую рубаху, расшитую причудливыми узорами, как новая распорядительница дворца, и, озорно сверкнув глазами, почтительно поклонилась.
— Госпожа, Лале-хатун.
— Александра, прошу тебя, распорядись приготовить хаммам для наших гостей. А также попроси кухню, чтобы сегодня подали ужин в мои покои. На двоих. А я пока отведу Айше-хатун к Заре-хатун. Она уже заждалась.
Лале зашелестела платьем в сторону дворца, а Айше обернулась и активно замахала ладошкой Владу. Лале не смотрела, но знала: Влад украдкой махнул ей в ответ.
Когда Лале передавала дочь в заботливые руки Зары, та не удержалась и полушёпотом, на одном дыхании шепнула: «Как хорошо, что господарь Влад приехал! Вы вся сияете!» И тут же, смутившись собственной дерзости, поспешила в учебную комнату. Ошеломлённая, Лале судорожно выдохнула и почти бегом направилась в свои покои.
В покоях было пыльно и сумрачно. Служанки зажгли благовония, отгоняющие головную боль и злых духов, но виски всё равно болезненно пульсировали. Полы платья взметали пыль с мягких персидских ковров, Лале заламывала пальцы. Хотелось или кинуться в мастерскую, где под строжайшим секретом хранились её холсты, кисти, краски (без помощи Димитриса Лале бы с ума сошла здесь), или броситься на кровать и зарыдать, как девчонка, от того, что Влад пришёл, явился за ней, но слишком поздно, чтобы что-то изменить.
В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли. Такой дерзостью в этом дворце обладала только Александра — остальные служанки были слишком хорошо воспитаны прежней распорядительницей. Лале обернулась. Александра принесла стопку умывальных принадлежностей, халат и большое белое полотенце, выложила их на столик под зеркалом и подмигнула:
— Пришла доложить, что господарь Влад уже отправился в хаммам. Один. Приказал своим спутникам повременить, располагаться, пройтись по Бурсе, узнать, как обстоят дела.
Лале покачала головой:
— Ты зря это затеяла, Александра. У меня плохое предчувствие.
— Милая моя, я два года наблюдаю, как ты угасаешь, как тебя даже весточки не спасают ни от Аслана, ни от Влада. Ты не получила избавления, даже когда узнала, что Мехмед восстановил Аслана в должности. Только дочь и сад стали для тебя отдушиной. Но сегодня, сегодня, Лале, клянусь, я увидела в твоих глазах то, что меня заворожило, когда мы едва познакомились. Силу и свет. Этому тирану не удалось его затоптать!
— Я не пойду к Владу.
— Ты ведь хочешь этого, Лале.
Лале коснулась стопки, которую принесла Александра, и отдёрнула руку, как от раскалённых углей.
— Если Мехмед узнает… Я боюсь, его гнев опрокинется не только на меня. Пострадает и Влад, и Аслан: он ведь будет защищать нас до последнего. Пострадаешь и ты.
— За меня не волнуйся. Я могу позаботиться и о себе, и о тебе.
Александра обхватила руки Лале. Ладони у неё были тёплыми, жёсткими — натруженными, а прикосновения — нежными, заботливыми. С улыбкой Александра погладила кожу Лале, и невесомым покалыванием хвоинок, вязкой тёплой мазью в грудь Лале просочилась жгучая уверенность, пробудилось упрямство, которое Мехмеду удалось приструнить. Были ли это магия, или просто дружеская поддержка, но Лале порывисто обняла Александру и, прижав к груди стопку вещей, направилась в бани.
Добавить комментарий