Едва сгустились сумерки, дворец затих, в покоях зажгли благовония и свечи, на стенах вспыхнули факелы, Лале в покои подали ужин на двоих. Александра и здесь расстаралась и отправила служанок, регулярно отсылающих Мехмеду записки, подальше. Поэтому Влад вошёл без стука, а Лале, надевающая перед зеркалом серьги, которые он прислал ей из первого похода, от неожиданности вздрогнула.
— Не думала, что ты придёшь так скоро, — улыбнулась Лале.
Ни следа не осталось на их лицах от боли и отчаяния, что звучало, проливалось слезами, испарялось и таяло в благоуханном дыме хаммама.
— Не мог дождаться, чтобы увидеть тебя, — пожал Влад плечами и невесомым касанием заправил локон ей за ухо. — Ты, я, ужин на двоих. Так я могу поверить, что оказался дома.
— Для дома здесь не хватает Аслана, — пожала плечами Лале и, погладив пальцы Влада, переплела их со своими. — Пойдём. Александра позаботилась, чтобы сегодня нам подали Валашские блюда.
Они устроились на подушках вокруг низкого столика. Шуршание дров в камине и листвы за окном в тишине звучало отчётливее, и накрывало их мягким теплом. В тёплом свете черты лица Влада стали плавнее и Лале старалась запомнить его таким — мягким, расслабленным, весёлым, чтобы потом, когда Влад покинет её, к тем портретам, что она написала украдкой и против закона, написать их семейный портрет.
— Кстати, про Аслана. Как он? Ты ведь знаешь, он не привык жаловаться.
Лале кивнула:
— Да. Мехмед вернул его на должность главы янычар, очевидно, опасаясь бунта. Он — образец для других янычар, ведь он так предан Османской Империи, что даже отказался от предложения Искандера.
— Они и об этом знают?
— И да, и нет, — неопределённо повела плечом Лале. — Но даже слухов об этом достаточно.
— Значит, шанс есть, — заключил Влад, отламывая кусочек хлеба.
Лале приподняла брови в немом вопросе. Влад с тяжёлым вздохом отодвинул от себя опустевшую тарелку из-под мяса и посмотрел на Лале в упор:
— Я приехал прежде всего сюда не просто чтобы увидеть тебя и нашу дочь. Я приехал забрать вас домой.
С грохотом вилка свалилась в тарелку из дрогнувших пальцев. Жар окатил Лале с головы до ног. Она часто-часто заморгала и положила руку на грудь. Дыхание сбилось, сердце испуганно ударилось в рёбра.
— Как?.. — выдохнула она.
— Я выдвину Мехмеду условие: Валахия подчинится Османской Империи, но только в том случае, если он позволит мне забрать тебя и Айше.
С горестной усмешкой Лале покачала головой и поддела вилкой овощи:
— Мехмед не станет разводиться со мной.
— Лале, этот брак не имеет значения. Кроме тех, кто заключал никах, никто не знает, что ты его законная жена. Да и он был заключён без твоего желания. Мы уедем ко мне на родину, и там поженимся со всеми торжествами, ты станешь господаркой. А если Мехмед воспротивится… Аслан обещал помочь.
— Мехмед…
— Будет вынужден подчиниться. — Влад решительно поднялся из-за столика и протянул ей руку. — Ты веришь мне, Лале?
Лале прокрутила серебряное кольцо на безымянном пальце и взглянула на Влада снизу вверх. На все его вопросы, на всего его покаяния, у неё находился только один ответ:
— Я люблю тебя, Влад.
А это гораздо больше, гораздо сильнее, чем вера.
Гораздо сильнее всего, что только ни есть на свете.
Добавить комментарий