Многие художники иногда устраивают себе редрав: перерисовывают какую-то из старых работ в новом стиле, с новым скиллом. Я решила устроить себе рерайт (не то чтобы я его не устраиваю себе регулярно, переписывая «Холод и яд», но тем не менее) и переписать первый текст об Алике и Илье.
Эта зарисовка была написана 1 декабря 2019 года — после этого, пожалуй, и поняла, что всё вышло из-под контроля, и теперь Илья и Алика будут управлять мной. В этом тексте — напомню тем, кто забыл, и расскажу тем, кто не читал, — Илья и Алика танцуют медляк на Выпускном и Алика снова и снова проклинает, обзывает, ненавидит Илью без всякой на то причины, но продолжает танцевать и чувствовать необъяснимое притяжение.
Учитывая, что я хочу однажды всё-таки закончить историю Ильи и Алики и собрать полноценный сборник рассказов и повестей об их отношениях, можно понять, что без этой истории никак нельзя обойтись. Хотя, честно говоря, я пыталась её заигнорить и не добавлять в наработки по сборнику, однако в остальных историях Алика довольно часто с горечью вспоминает этот танец на Выпускном.
Как будто бы переписать одну зарисовку, чтобы не переписывать остальные, вполне адекватно и вполне выполнимо, потому что не нужно придумывать что-то новое, нужно переписать то, что есть и ничего не испортит. А это уже звучит как вызов.
Во-первых, я не могла избавиться от зарисовки «Последний танец» хотя бы по той простой причине, что это не только точка отсчёта отношений Ильи и Алики (хотя по поздним текстам-приквелам к ней видно, что это отнюдь не начало), но и гимн их отношений.
Для меня танец — это своего рода символ их отношений: они говорят мало, но их движения, их действия в отношении друг друга говорят куда как больше.
И мне было очень важно сохранить эту зарисовку в том виде, в каком она была первоначально. Хотя, признаюсь, это было непросто: Илья порывался вместо танца утащить Алику с выпускного то шаверму есть в круглосуточной точке, то идти навстречу рассвету — пришлось напомнить ему, что они вообще-то школьники и находятся на Выпускном под надзором учителей и никто им просто так сбежать на позволит.
Во-вторых, зарисовка «Последний танец» была написана под песню Сергея Лазарева «Снег в океане» (которая до сих пор у меня в плейлисте на Илью и Алику) и динамика текста во многом диктовалась именно ею. Под динамикой я подразумеваю длину предложений, фраз, время глагола — настоящее, между прочим. И мне нужно было сохранить эту динамику, но подогнать её под прошедшее время глагола.
Где-то на середине текста я поняла, что песня меня отвлекает и что сонгфики у меня получается писать только в настоящем времени…
Но я честно переписала самые любимые из абзацев в прошедшем времени, и мне хочется верить, что и динамика, и настроение сохранились. Сохранилось то щемящее ощущение безысходности от невозможности построения отношений, в которое в конце вплетается робкая надежда (в новой версии — не только знаком, но и словом).
А в-третьих, в зарисовке «Последний танец» я не знала ничего об Илье и Алики. Толком — ничего. Я знала, что Алика высокомерная и горделивая. Я знала, что Илья противный, богатенький и избалованный, потому что таковым его видел Фил в «Холоде и яде». И когда я перечитала старую зарисовку… Боже, как же я ошибалась!
В первой зарисовке Илья весь из себя на слова резкий, дерзкий, открыто флиртующий, поддразнивающий Алику, но при этом опасающийся задеть её неосторожным касанием. Теперь Илья, наоборот, молчаливый, спокойный: он не флиртует — он прямо, хоть и между строк, говорит о своей симпатии Алике. Он по-прежнему боится касаться её, но когда она позволяет — он уже не может её отпустить.
А Алика в первой зарисовке ненавидит Илью… Просто потому что… Алика называет его мажориком, предателем, последним человеком, которого хотела бы видеть рядом с собой — но почему-то танцует с ним. Она находит тысячу разумных причин, почему не должно быть ни чувств, ни вальса — но продолжает танцевать.
В обновлённом тексте Алика всё ещё находит тысячи рациональных объяснений, почему эти чувства могут сломать им обоим жизнь, и всё ещё продолжает танцевать. Но теперь, спустя сотни страниц написанных текстов, в обновлённой зарисовке Алика не злится. Она расстроена, она подавлена случившимися накануне событиями (я хочу в нанораймо писать «Игру в королей» — я чувствую, что это будет х о р о ш о, потому что это будет про буллинг, про борьбу с равнодушием и про падение идеалов), она не может доверять и не может совладать со своими чувствами — и от этого мечется между «ничего быть не может» и «я подумаю и, возможно, доверюсь судьбе».
Я подозреваю, что где-то получилось даже слишком романтично для них, но успокаиваю себя тем, что в этом тексте они всё ещё дети: ещё даже не перешагнувшие черту взрослости подростки, которые чувствуют, переживают острее. Потом эмоции улягутся, а чувство — останется и станет ещё крепче, ещё сильнее, ещё красивее.
Я уже говорила, да? Я на 99% не люблю писать романтику (и даже про Фила и Варю иногда как будто высасываю из пальца), но этот 1%…
А чтобы не быть голословной, приглашаю всех сравнить эти два танца: самый свежий уже опубликован в сборнике «От тепла и обратно» 2019/06/22 (кликните, чтобы читать), а предыдущий — на следующей странице.
Добавить комментарий