Алика сердито накинула капюшон и, сунув руки в карманы, двинулась сквозь рассеянный свет дворов к дому. Весной и осенью, когда было потеплее, она любила выходить на этой остановке и прогуливаться до дому двадцать минут. Тем более, по пути здесь были магазинчики, куда обязательно тянуло зайти.
Название книжного, открытого в здании старого продуктового уже лет семь как тускло поблёскивало меленькими огоньками гирлянды. В мутных окнах, оклеенных снежинками, топтались немногочисленные покупатели.
Если бы мама осталась в городе, они бы непременно с Аликой друг другу купили по книжке в подарок под еловую лапу в мягкой, но красивой обложке. Но мама уехала праздновать Новый год в Турцию со своим мужчиной — и какая-то часть Алики была этому даже рада. Вероятно, та, которая старалась не представлять Новый год в одиночестве…
Перед дверями продуктового гипермаркета Алика увидела стадо машин: все затаривались к Новогоднему столу.
Обогнув двор, где когда-то жил Илья с матерью, Алика завернула направо. Мигала тускло-желтым светом очковая змея — символ местной оптики. Что жизнь после университета повернула не туда, Алика стала понимать, только когда крохотный скукоженный кактус совсем перестал помогать и она завернула сюда после работы, чтобы купить очки с монофокальными линзами. Теперь глаза от экселя зудели гораздо меньше, а пиксели на старом мониторе в целом казались незаметными. Но кактус героически продолжал держаться, хотя поливала его Алика в основном остатками дрянного растворимого кофе, который приносила начальница.
Алика не заметила, как добралась до квартиры, как, в общем-то, перестала замечать течение времени с тех пор, как закончила университет. Плаксиво бряцнули ключи мимо ключницы — Алика застонала в голос и грохотнула входной дверью. Эхо зазвенело по подъезду. Прислонившись спиной к двери, Алика прикрыла глаза, отсчитала до десяти и двинулась выученным маршрутом.
Сапоги — на пустующую решетчатую полочку; ключи — в ключницу; шарф раскрутить — на верхнюю полку; пальто — отряхнуть щёткой, на плечики и в шкаф. Задвинув дверцу, Алика недовольно прицокнула языком.
На идеально чёрных волосах сразу бросился в глаза белый — седой! это в двадцать три-то года! — волос. Алика безжалостно рванула его и смахнула на пол. Стараясь не думать о нём, пошла хлопать дверцами дальше. Любимые чёрные джинсы с начёсом — на полку с ходовыми вещами; свитер — напополам через нижнюю перекладину плечиков; волосы — в высокий хвост бархатной резинкой; надеть растянутую чёрную футболку с влюблёнными лисами, шорты и умыться.
На ватном диске расплывались художественные пятна: чёрная тушь, тёмно-синяя подводка, красные жидкие румяна, бордовая помада. Из зеркала на Алику смотрела её блёклая тень. Обычно сверкавшие голубизной свежего льда глаза теперь походили на талый лёд на асфальте, мутный, тусклый, грязный. Щёки обветрились. Правый уголок губы дёргался почти не переставая — Алика даже перестала это замечать.
— Трудные времена создают сильных котят, — обнадёживающе шепнула она своему отражению и выбросила ватный диск в вёдрышко на раковине.
Щёлкнув выключателем, Алика задумчиво почесала свернувшегося клубочком на предплечье лисёнка и прошла через кухню к холодильнику. Прямо посередине торжественно стоял сегодняшний ужин: салат из куриной грудки с ананасами, сыром и грецким орехом.
Алика выложила себе на тарелку небольшую порцию, помыла миску мандаринов, плеснула в кружку травяной чай. Посуда дребезжала на подносе, ездила, но держалась из последних сил, пока Алика несла ужин в свою комнату. Поставив поднос на край стола рабочего стола, Алика бросила ноутбук на подушки и обессиленно бухнулась рядом.
Холодное покрывало манило, но уснуть всё равно не получилось бы. Нужно было перезагрузиться. Алика запустила любимый сериал, поставила поднос на живот и в задумчивости расчистила мандаринку. По комнате поплыли, переплетаясь, торжественные звуки заставки и аромат Нового года. Алика закинула дольку в рот.
Мандарины оказались водянистыми. И с косточками.
Ссыпав косточки на поднос, Алика рассерженно наколола ананасы и курицу на вилку. Из груди вырвался протяжный безнадёжный вздох на грани жалкого скулежа. Впереди была ещё целая рабочая неделя. Такая же, как этот день.
Правда, на этот раз — шестидневная…
Добавить комментарий