Когда-то она стояла так часами. Вывернув до упора рукоять крана, она подставляла под мощную струю ледяной воды руки до бесчувствия и с трудом глотала горячие солёные слёзы, пока за разбухшей дверью разводились родители.
Они разводились несколько месяцев. Отец пытался притворяться добреньким: раз в неделю дарил ей куклы — а ей было тринадцать: она любила книги, «Лего» и плюшевых лисиц, — приносил вкусности, которыми Алике запрещали объедаться, дышал на неё перегаром вперемешку с душно-сладким ванильным ароматом немаминых духов и не пускал пожить к бабушке и дедушке, где у неё была уютная комнатка под крышей. Мама плакала. Много, тихо, но Алика всё равно слышала. Видела, как мама в тонкой тетрадке в столбик перемножает и суммирует свои скромные накопления и выписывает на полях всё, что обещала и хотела купить дочке.
Так Алика стояла, стараясь отмыться ото всего, что услышала после суда, когда захотела остаться с мамой. Отец думал, она не понимает — эта личность дегенеративного типа всегда недооценивала женщин, говорил дедушка, — что значит, что он станет официально числиться безработным и перейдёт на серую зарплату. Он думал, Алика не поймёт, что это значит для них с мамой…
Алика понимала — и вслед за этим: прочувствовала.
— Алика, ты как? Всё хорошо? Нужно скорую? Поедем в травму?
К тому моменту, как в дверь постучал Илья, пальцы уже онемели. Алика мотнула головой и осторожно посгибала каждый: кажется, пронесло. На ладони просто пара длинных порезов от неосторожно скользнувшего вниз стекла, да кусочек, застрявший в ладони. Сцепив зубы, Алика вытянула его.
Стекло звонко бряцнуло о керамику. Кровь побежала снова.
Костяшкой большого пальца Алика подтёрла всё-таки смазавшийся в уголке губы контур и целой рукой распахнула дверь. Илья выдохнул и осторожно заглянул в раковину. Цвет воды становился все бледнее и уже напоминал бальзаминовый розовый. Наконец Алика встряхнула рукой, вырвала пару салфеток из держателя и, обмотав ими ладонь, помахала перед лицом Ильи.
— Все в порядке. — Голос её звучал звонко и уверенно. Алика с сомнением покосилась в зал: — Ты расплатился?
— Да, — кивнул Илья. — Хочешь, попрошу завернуть роллы с собой? Доешь дома?
Алика покачала головой: аппетит пропал.
— Прости, что так вышло, — пробормотала она, позволяя Илье помочь надеть ей пальто. — Я переведу тебе за разбитый бокал.
— Не нужно, — покачал головой Илья, застёгивая молнию своего пуховика. — Администратор признала, что это их ошибка и ты не первая, у кого в руках лопаются такие бокалы. Не то старые, не то бракованные. Раньше они думали, что клиенты виноваты, но… Похоже, где-то не досмотрели.
— Повезло, — хмыкнула Алика и замерла перед зеркалом, заправляя короткие пряди у висков за уши, чтобы шапка лучше сидела.
На периферии зрения промелькнула поджарая фигура в чёрном пиджаке и крючковатым носом: видимо, что-то нужно было решить у стойки администрации. И опасно притормозила. Алика поспешно накинула капюшон.
Чуть-чуть опоздала.
— Аля!
— Вы обознались! — не оборачиваясь, крикнула она и вылетела в зимний вечер.
Ветер присыпал её блёстками снежинок с карниза.
Алика перепрыгнула через ступеньку и сердито застучала подошвами по расчищенному асфальту прочь от кафешки. А она ведь так любила это место! И почти поверила, что в их маленьком городе возможно не пересекаться с теми, кого не желаешь видеть.
В груди жарко клокотала ярость, сдавливая рёбра, так что Алика даже забыла об Илье. Пока он не догнал её и не перехватил за локоть. Алика остановилась и, запрокинув голову, выпустила в мрачное небо седое облако тяжёлого дыхания.
— Алика, там что-то случилось… — Илья пытался, чтобы его слова звучали догадкой, но он слишком хорошо знал Алику, поэтому повторил уже уверенно: — Там что-то случилось. Кто это был?
Алика развернулась на каблуках и поджала губы. Дыхание срывалось, в горле свернулся тугой ком тех самых, детских, горько-солёных слёз. Пальцы в карманах подрагивали. Илья обошёл её и мягко погладил по плечам, лихорадочно вглядываясь в лицо.
— Алика… Ты в порядке?
И этот вопрос звучал сильнее, чем все прежние его слова.
Алика моргнула. По заиндевевшей щеке скользнула горячая капля, которую Алика стыдливо смахнула перчаткой.
— Да, — кивнула она и попыталась натянуть прежнюю самоуверенную улыбку; не удалось: губы предательски задрожали и Алика спрятала лицо в ладонях. — Нет. Не знаю…
Она рвано всхлипнула, Илья мягко привлёк её к себе. Так, прижимаясь к пуховику Ильи, Алика призналась:
— Это был мой отец.
Илья дёрнулся:
— Я думал, он уехал.
— Я бы очень этого хотела.
Алика медленно отстранилась, провела правой рукой по щекам, стирая мутные серые разводы, и виновато пожала плечами.
— Вызвать тебе такси?
Алика помотала головой. Они стояли в десяти шагах от центральной остановки, на которой каждый пятнадцать минут останавливались разноцветные автобусы по пути к её дому. Ей бы постоять. Подышать. Проследив за её взглядом, Илья нахмурил ровные, как под линеечку, брови:
— Я тебя одну на автобусе не пущу.
— Тогда пошли, — кивнула Алика налево, в тёмный двор. — Как раньше. Мне нужно проветриться.
— А мне не помешает вспомнить город, — оптимистично улыбнулся Илья.
Добавить комментарий