Её магия была так не похожа на её характер: живая, звонкая, вёрткая и пламенеющая всем своим естеством, упрямая Ливия отвергала все предложение чародеев, отпуская на волю не пугающие молнии, не всепожирающее пламя, не бездушный лёд — покорную воду и умиротворяющий дух. Она всегда занималась серьёзно, сосредоточенно, так что Каллен, глядя как под хрупкими пальцами вода обретает разнообразные формы, как вокруг воздух неё напитывается спокойствием, как дрожит, рассыпается и собирается земля, почти перестал опасаться магии.
Когда же Ливия была в прекрасном расположении духа или Каллен выглядел огорчённым, она вдруг подмигивала ему и начинала шутки ради придавать воде разные простенькие забавные формы: рыбы, лодки, книги, мечи — всё, что она видела в своей жизни или узнала из книг. В такие дни Каллен засыпал особенно счастливым и думал, что жизнь за неё готов отдать.
Ошибался. В день его первых Истязаний ему сообщили, что он должен нести караул и убить мага, если что-то пойдёт не так. Этим магом оказалась Ливия. Каллен облизнул пересохшие губы, помассировал затёкшую шею и, поудобнее перехватив меч, приготовился ждать.
Это было его Истязание: проверка на преданность Ордену, на верность храмовничьим догмам. Каллен держал меч крепко, стиснув зубы до боли. Никто не заметил мелкой холодной дрожи, колотившей его под тяжёлой бронёй. Никто не узнал, как он молил Андрасте о спасении их хрупких душ.
«Лучше бы всё закончилось там…» — покачал головой Каллен и попытался подняться. Не смог.
Ноги ослабли, как в ту минуту, когда Ливия в новенькой мантии мага грациозно подошла к нему и спросила:
— А ты бы меня убил?.. — а когда он ничего не смог сказать, кончиками пальцев коснулась его тяжёлой перчатки и, закусив губу, в каком-то отчаянии кивнула в сторону комнат магов. — Я не в обиде. Может, нам уже следует поговорить… Наедине?
Тогда он, наверное, впервые поступил правильно (даже если и выглядело это довольно нелепо) — ушёл, оставив её. Навсегда. Буквально на следующий день холодящие кровь слухи сотрясли Круг: ученик, практикующий магию крови, и эльфийка, едва прошедшая Истязания, вероломно проникли в хранилище, чтобы похитить свои филактерии. Попавшись, оказали сопротивление самому рыцарю-командору и Первому чародею! Случилось ли это в самом деле и что стало с провинившимися, не объявляли, но бдительность на службе было приказано усилить.
Рейес по секрету (из дружбы или сочувствия?) шепнул Каллену, что той эльфийкой оказалась Ливия и сбежать она собиралась с любовником.
После этого Каллен встретил её лишь раз. Во лбу сиял огненный церковный символ, издали напоминающий очередную небрежно упавшую на лицо прядь, глаза по-прежнему напоминали озёра, вот только уже не глубокие, а застывшие. Каллен обратил внимание на лиловый синяк на щеке и отвернулся.
Больше он её не видел. Да и не желал. Он запретил себе думать о ней, запретил вспоминать её имя.
Она околдовала его. Использовала магию крови, чтобы так крепко и больно привязать его к себе. Обманула, когда он так искренне верил ей!
А потом ещё и вернулась. Вкрадчивым голосом, тёплыми касаниями, жаром во всём теле — грязными демоническими иллюзиями. Она задавала вопросы, потоками воды оплетала руки, тонкими пальцами впивалась в шею и требовала ответов на те вопросы, от которых он так долго и старательно убегал. Выворачивала его наизнанку, являя на свет самое потаённое, что он жаждал забыть.
Воспоминание стукнуло головной болью. Каллен дёрнулся и, до жара растерев ладонями лицо, уставился в пустоту. Безнадёжность пряталась в тенях. Они скользили по стенам, вскользь касались единственной смятой простыни и собирались под потолком. Всё это — воспоминания, темнота, сомнения, усталость — неподъёмным грузом упало на плечи, но Каллен не позволял себе опускать голову.
Сжав руки в кулаки, он поднялся и прошёлся по комнате. Размеренные шаги эхом отражались от стен и ритмично раскачивали сознание. Каллен точно знал, что здесь он не останется: он не сможет смотреть на коварных магов, распахнувших объятия демонам, и делать вид, что всё в порядке. Здесь всё пропахло кровью, страданием и безысходностью. Завтра же он отправится к рыцарю-командору Грегору и объявит об этом. Потребует себе другое место в Ордене, в Церкви. Такое, где магам укажут их подлинное место, где не позволят хранить никаких секретов, где не будет слепой дружбы между рыцарем-командором и Первым чародеем Круга.
Каллен выдохнул и сел на край кровати, сцепив пальцы в замок. Оставалось лишь выбросить воспоминания и начать всё с чистого листа.
И никакого доверия магам.
Никогда больше.
Добавить комментарий