— Точно не ненависть, — ответил Олег и, сложив руки под грудью, пояснил: — Ненавидеть человека без причины невозможно. Если человек ударил тебя ножом в спину, кинул на пару лямов, унизил тебя перед всеми, вопросов нет: ненависть — закономерный результат. Но если человек относится к тебе хорошо, а ты его ненавидишь, что-то явно не так.
— Фил ко мне хорошо относится?
— От осинки не родятся апельсинки, — пробормотал он в сторону и поднял руки в капитулирующем жесте, когда Яна сурово глянула на него исподлобья.
Ему всё-таки было не по себе от мысли, что рядом с Варей ошивается сын Андрея Шаховского.
— То есть вы не сердитесь? — улыбнулась Варя.
— Нет, конечно! —воскликнула Яна.
Олег крякнул.
— И папа тоже не сердится.
Яна заявила это безапелляционным тоном, и опровергать её слова было просто-напросто опасно для семейной жизни, поэтому Олег смиренно вздохнул:
— Не сержусь. Просто переживаю.
— Фил меня не обидит, пап! Ты что! — Варя поставила подбородок на руки и, вглядевшись в густую ночь за окном, мечтательно выдохнула: — Он такой… Мягкий. Как плюшевый мишка, на самом деле. Помнишь, пап, ты мне как-то после олимпиады мишку тедди с заплатками купил? Вот Фил на него похож.
— Варя, пожалуйста… — взмолился Олег.
Яна рассмеялась.
— Варь, даже если вдруг он тебя обидит, за тебя есть, кому заступиться. Главное, чтобы… Чтобы ты себя не потеряла. Чтобы вы друг друга делали лучше, понимаешь? Я до папы особенно никаких планов и не строила, а как с папой твоим встречаться стали, так и высшее образование получила, и дело своё открыла. И теперь, видишь, в Москве сижу. На конференции. Кто бы мне такое лет двадцать пять назад сказал — не поверила бы!
— Такая важная, — хохотнула Варя и, погладив ручку кружки, кивнула: — Поняла, мам. Только вперёд и вверх!
— Вот и отлично, — Яна показала дочери большой палец и, повертев в руках надкусанный эклер, вдруг спросила: — Кстати, а что Тёма сказал по поводу вас?
— Тёма…
Варя зависла. В полной тишине, когда не шумел чайник, не гудел тостер, и даже холодильник как будто бы перестал гнать по трубам хладагент, когда во дворе перестали проезжать машины, посвистывать болоньевые штаны и хрустеть снежинки под ботинками, Олегу показалось, он взаправду услышал работу мысли — скрип и скрежет заржавелых шестерёнок, которые по молодости не давали Яне уснуть. Варя барабанила подушечками пальцев по кружке, покусывала губу и легонько подёргивала коленкой под столом, но так ничего и не отвечала. Яна с Олегом переглянулись. Олег пожал плечами. Яна, отряхнув руки от крошек, сложила их на коленях в замок и подалась вперёд.
— Варь, он… Обиделся? — опасаясь задеть Варю, Яна заговорила мягким, вкрадчивым голосом с длинными размеренными паузами между фразами. — Сказал что-то не то…
— Да нет… Он… Всё в порядке! Он просто… Немного занят. У него там… Дела. Всякие.
Голос дочери дрожал. У неё не было ответа, и сейчас она сочиняла его. И так переволновалась, что сперва запищала, как котёнок, а к концу вдруг заговорила низким и хриплым, как при ангине, голосом.
— Опять подготовка к ЕГЭ? — хмыкнул вполголоса Олег.
Разумеется, он ни на секунду не поверил, что в понедельник на парковке Артём не был рядом с Филом и Варей, потому что его англичанка оставила заниматься после уроков. Артём был не из тех, во-первых, кого могли задержать после уроков (когда они только-только перешли в среднюю школу, Артём ещё и Варе с уроками помогал); а во-вторых, Артём никогда бы не оставил друзей один на один с неприятностью, даже если эти неприятности — подозрительно прижимистые полицейские. Единственная причина, по которой Артёма там могло не быть, — его собственные неприятности. И чем больше Олег вспоминал разговор с полицейскими, тем чаще в памяти всплывал худощавый тёмный силуэт, едва различимый за затонированными боковыми и замызганным лобовым “Плаца”, и тем сильнее надеялся, что это просто воображение подкидывает ему идеи.
Тем более Варя ничего не говорила.
Олег не думал, что Варя стала бы молчать, если всё было, как он подозревал, и Артёма действительно задержал наркоотдел. Да и если бы они поссорились, она не стала бы скрывать!
Олег поднялся из-за стола и, шваркнув ножками стула по полу, сгрудил грязную посуду в раковину. Варя настороженно проследила за ним, а Яна наверняка считала напряжение, разом сковавшее Олега после накативших мыслей, и потому тихо и как будто невзначай вздохнула:
— Тёмка молодец. У него большое будущее. Ленка сказала, очень им гордится.
— Ленка? В смысле… Тётя Лена?
— Да. Мы тут увиделись на днях. Представляете, живём на разных концах страны уже, а в одном отеле встретились!
За спиной что-то глухо звякнуло и покатилось. Олег обернулся. Варя опрокинула кружку на стол. Мутно-бежевая вода побежала по столу. Варя охнула, засуетилась, подняла телефон, спасая от кофе, и выхватила из салфетницы добрую стопку салфеток.
— Я уберу, разговаривайте, — махнул рукой Олег и намочил тряпку.
— Спасибо, пап, — пробормотала Варя, заправив за ухо прядь. — Я случайно.
Олег кивнул.
Пока он вытирал стол, Яна рассказывала, как они с Леной Родионовой буквально вчера вечером столкнулись в лобби отеля: обе спешили взять кофе с собой перед прогулкой по ночной Москве. Но если Яна сама выбирала отель и оплачивала поездку на конференцию, то Лену отправили в командировку по каким-то новостройкам. Варя, подтянув колени к груди и поставив на них подбородок, с широко распахнутыми глазами, полными испуга, какой сегодня Олег заметил в глазах вылетевшего из подъезда Фила, слушала мать.
— Лена всё Тёме пытается дозвониться, а он трубку не берёт. Не знаешь, почему?
Варя опять прикусила губу, но на этот раз ей хватило доли секунды, чтобы выдать ответ:
— Мать у него просто такая.
— Варя! — одёрнул её Олег и, аккуратно развесив тряпку рядом с краном, вернулся за стол.
Добавить комментарий