— Ладно, дорогие мои, — Яна небрежно смахнула что-то на экране эппл вотч и вздохнула. — У нас ещё до пяти вторая часть секции, а вечером мы договорились встретиться с Леной прогуляться.
— Аккуратней гуляйте, — усмехнулся Олег и, глотнув кофе, посмотрел в окно.
Хлопья снега, жёлтые в свете дворовых фонарей и окон дома, носились кругами на фоне багрового неба. В арке завывал ветер, сосед снизу, чертыхаясь и матерясь, накрывал старую “Волгу” чехлом.
— Обязательно, милый, — в тон ему ответила Яна и тоскливо посмотрела в сторону. — Здесь зима совсем другая. Противная какая-то, липкая. Я уже по нормальному снегу соскучилась.
— Так приезжай, у нас тут, вон, вьюга.
— Чуть-чуть осталось. Вот завтра выступлю, и на пару дней к родителям.
— О! — обрадованно воскликнула Варя. — А у них там есть клубника?
— Варь, в Краснодарском крае тоже зима, — рассмеялась Яна. — Другая, но зима. Но я спрошу. Может быть, специально для тебя баночку варенья приберегли.
— Спасибо-спасибо-спасибо!
— Родителям привет, — вставил Олег. — Я пошёл, там прислали смету на дом, надо посмотреть. Одобрять или нет. Тебе скинуть?
— Я тебе доверяю, — отмахнулась Яна и, вытерев ладони о бёдра, поднялась. — Вообще мне тоже надо одеваться. И разобраться с эклером. Но это зрелище не для ваших глаз. Целую.
Яна приблизилась к экрану вплотную, так что можно было различить тонкую паутинку морщинок в уголках ярко-зелёных глаз. Она помахала им рукой и отключилась. Варя отложила телефон на край стола и, согнувшись пополам, закрыла ладонями лицо.
— Я не сильно занят. Приходи в спальню, если что, — шепнул Олег, погладив её по плечу, и вышел из кухни.
В спальне Олег поставил кружку на съёжившуюся бумажку, разукрашенную кофейными кругами, и растянулся в компьютерном кресле. Ему действительно следовало немного поработать, но сначала было бы неплохо обсудить с дочерью, почему она выглядит в конец отчаявшейся и что случилось с Артёмом.
Однако как подойти и начать разговор об Артёме, Олег не знал. Поэтому он открыл ноутбук и поводил курсор из стороны в сторону, раздумывая, начать со сметы на дом, который они собирались строить с начала марта, или изучить правки юриста в новый договор, который администрация должна была перезаключить с управляющей компанией в середине февраля.
Зашумела в кухне вода, щёлкнул выключатель, осторожные шаги прошлёпали в коридоре и замерли у двери. Глотнув кофе, Олег беззвучно вернул кружку на бумажку. Он весь обратился в слух, как это бывало лет тридцать назад на встречах в жёлтом кабинете за длинным прямоугольным столом, когда напротив него, чуть откинувшись на спинки стульев, сидели вершители судеб города, края — России! — а ему нужно было отстоять правоту. Тогда каждое неосторожное движение, каждое случайное слово, нелепый смешок, проскользнувшая улыбка могли стоить ему жизни.
Варя за дверью переступила с ноги на ногу и тяжело выдохнула, так и не собравшись с духом. Олег откинулся на спинку стула и, чуть крутанувшись вправо, дёрнул ручку. Дверь приоткрылась, в щели показалась растерянная дочь.
— Что там шкребёшься? Заходи! — позвал её Олег.
Варя покорно переступила порог. Олег нехитрой комбинацией клавиш свернул все окна на рабочем столе и развернулся на кресле к Варе. Дочь стояла в углу, покачиваясь с пятки на носок, и смотрела на заставленный цветами подоконник.
— Варь?
— Фиалка расцвела… Маме понравится, — пискнула Варя.
— Уже понравилось. Я скинул, — кивнул Олег и прокрутил кольцо на безымянном пальце. — Ты на цветы полюбоваться пришла?
Варя помотала головой и присела на край кровати вытянув ноги вперёд. Теперь Олег отчётливо видел синяки под коленками, и молча ждать объяснения стало в разы тяжелее. Варя заправила пряди волос за уши, разгладила ладошкой несуществующие складки на покрывале и промямлила:
— Пап… Я… Я вам с мамой кое-что не сказала. То есть… Сказала совсем не то! На самом деле… Пап, я… Я не знаю, как тебе это сказать.
Олег крутанулся на кресле из стороны в сторону и обречённо вздохнул:
— Так и скажи, что Артёма задержали с наркотиками.
Варя разом забыла и про волосы, и про покрывало, и про цветы — вытаращилась на него огромными глазами. Они показались чёрными на разом потерявшем краски лице. Олег окаменел. Сам себе не признавался, сам себя обманывал: видел всё своими глазами, и тем не менее убеждал себя, что это невозможно и что Варя ему об этом обязательно рассказала бы. Тяжесть навалилась на плечи. Олег выдохнул в сложенные ладони и сгорбился.
— Варь… — медленно начал он.
В горле кипело, бурлило негодование, и Олег очень старался не звучать угрожающе. Варя не дала ему договорить — выпалила звонким дрожащим голоском:
— Он не виноват! Ты же знаешь, он, Тёма, он очень-очень хороший. Он не мог. Он бы не стал! Это всё какая-то подстава. Политический произвол. Они ведь знали, что ему восемнадцать и родители не нужны для всех этих действий. Это всё не просто так… Сроки, даты… Может…
— Варя, — с нажимом повторил Олег, прерывая сбивчивый поток мыслей. — Почему сразу не сказала?
Растерев ладонями лицо, Олег сцепил руки в замок и в упор посмотрел на Варю. Глаза у неё заблестели, кончик носа порозовел, она поёрзала на кровати и, вытащив из-под покрывала Янину подушку, прижала к груди.
Говорят, чужие дети быстро растут, но Олег и глазом моргнуть не успел, а его собственная дочь уже заканчивала школу. Варя составила расписание, чтобы самостоятельно готовиться к ЕГЭ, вечерами читала правила приёма, изучала сайты, подбирая университет, ездила на олимпиады, занимала места — и по всему было видно, что дочка выросла выросла. Но сейчас, спрятавшая нос в маминой подушке, с воспалёнными от вины и сожаления красными глазами Варя была всё той же маленькой нашкодившей девочкой, напуганной собственной шалостью.
Разве что размер шалости был не детский.
Добавить комментарий