Папа ухмыльнулся уголком губ, недоверчиво качнул головой, но ничего сказал. Не дожидаясь сигнала, он вытащил из микроволновки пиццу. По кухне поплыл нежно-сладковатый запах, от которого дрогнули коленки, а по щекам пополз горячий румянец. Варя задумчиво наколола бананы на вилку и глянула на папу из-под ресниц:
— Я вот, о чём подумала, пап… Если бы она всё сразу рассказала мужу, ему бы не пришлось её спасать и всё в принципе было бы гораздо проще. Почему она не сказала?
— Кто знает… — протяжно вздохнул папа. — Если бы люди предельно откровенны друг с другом и обо всём говорили честно, всё было бы гораздо проще.
Папа тихо отставил в сторону кружку и внимательно посмотрел на Варю. Она неловко поёрзала на стуле. Уши предательски полыхнули, а кончик носа нестерпимо зачесался. Варя коротко глянула на папу, но тут же отвела взгляд и поспешила прикончить последний оладушек. Папа смотрел так внимательно, что Варе показалось: он знал обо всём и теперь просто ждал, когда она расскажет.
Варя задумчиво пропустила струи воды через пальцы — а вчера она была голубоватой от порошка, который напугал её до мандража! — и мотнула головой. Да ну, не стоит ему знать, ничего не произошло: в конце концов, в пакетике оказался стиральный порошок — не наркотики. Значит, это всё не всерьёз — это Илья забавляется, или вовсе какая-то ошибка, с которой в полиции уже разобрались.
Поставив кружку и тарелку на сушилку, Варя промокнула руки и неловко качнулась с пятки на носок:
— Да уж… Я пойду одеваться, а то опоздаю…
Варя юркнула в комнату. Сегодня она умудрилась собраться вдвое быстрее, чем обычно: школьное платье не казалось неуклюжим и мрачным, коса легла аккуратно, волосы не пушились, а ресницы удлинились с двух взмахов щёточки туши. На телефон пришло сообщение:
Фил, 07:23
Если что, я тебя жду.
Из груди вырвался умилительный смешок. Крутанувшись перед зеркалом напоследок, Варя выскочила в коридор. Она аккуратно подкрашивала тёмно-малиновым глянцевым блеском губы, когда из кухни вышел папа и, придерживая дно кружки, прислонился к арке.
— Что это у нас с настроением, а? Неужели утро перед школой вдруг стало добрым? — хохотнул он и глотнул кофе.
Варя подмигнула своему отражению, звонко чмокнула воздух, а после обернулась к папе, невинно взмахнув ресницами:
— Я просто у вас очень красивая.
— Тут даже спорить не буду: вся в меня! — задумчиво почесав щёку, папа примирительно, как будто недолго спорил сам с собой, вздохнул: — Ну и в маму чуть-чуть.
— Чуть-чуть? — прищурилась Варя.
— Чуть-чуть…
С коротким смешком папа скрылся за аркой. Зашумела вода.
— Хочешь, отвезу тебя? Сегодня холодно! — крикнул папа, выключив кран.
Загрохотала посуда: он, как обычно, не глядя размещал её на сушке.
— Да не надо, я сама как-нибудь.
Варя накинула пуховик и страдальчески покосилась на шапку: погода не оставляла шансов выглядеть идеально, а заваливаться с ОРВИ, ангиной или менингитом сейчас было бы совсем не кстати.
— Сама, надо же… — усмехнулся папа и, по пути стянув с подзеркальной полки шапку, нахлобучил ей по самые глаза.
— Папа! — возмущённо взвизгнула Варя.
Папа стиснул её в объятиях и чмокнул в висок, Варя заёрзала, но вырваться не смогла.
— Папа! Я опоздаю!
— Вар-вар-вар-вар-вара! — папа качнул её в объятиях. — Куда опоздаешь? Влюбиться не опоздаешь — уже всё.
От неожиданности Варя перестала ёрзать и, приподняв край шапки, в недоумении посмотрела на папино отражение. Он устроил подбородок на её макушке и усмехнулся:
— Что ресницами своими большими хлопаешь? Думал, я не замечу? Забудем про все твои мурлыкания и танцы утром. Мы с мамой обратили внимание, что ты новое платье в школу купила, косметику стала использовать чаще. Не бальзамы для губ, а цветастые тюбики. Косу по-новому заплетаешь, улыбаешься кому-то в телефоне. И это не Артём. С ним ты по-другому общаешься. Напеваешь по утрам. А вчера так вообще: и в квартире чисто, и на ужин у нас пицца не заказная и не пригоревшая, — Варя фыркнула, папа легонько встряхнул её. — Так, а ну-ка! Ну а в-третьих, твоё «ничего не случилось» уже минут пятнадцать под фонарём у нашего подъезда дымит.
Варя проглотила язык вместе с язвительными комментариями и только задрала голову, глядя на папу снизу вверх:
— Ты что, сыщиком был когда-то?
— Нет, Варька, просто я твой отец. И очень тебя люблю.
Папа рассмеялся и, щёлкнув её по носу, отпустил. Варя заправила под шапку короткие пряди со лба и неловко помялась с ноги на ногу.
— Пап, а ты… Ну, не сердишься?
— А смысл сердиться? — пожал плечами папа, спрятав руки в карманы домашних штанов; взгляд у него при этом стал немного грустный: как будто уголки и бровей, и глаз опустились ниже. — Ты постоянно общаешься с двумя парнями. Рано или поздно вы с одним из них друг в друга влюбились. И это вряд ли бы был Артём.
— И ты ничего не скажешь против Фила?
Папа замолчал. Озадаченно потирая подбородок, он следил за тем, как она медленно собиралась выходить: как повязывала мягкий шарф, белый, в тон шапке, как рванула заедающую молнию на пуховике, как не с первого раза подхватила собачку на зимних сапожках, но всё-таки совладала с собой. Она натянула варежки, взяла за ручку рюкзак и, держа его перед собой, как первоклашка, посмотрела на папу. В глазах почему-то защипало. Папа чуть приподнял уголки губ:
— Пока он будет тебе нравится и не обидит тебя, не скажу. Но если что-то случится, знай: я рядом.
Варя часто-часто заморгала и — выдохнула. Подрагивая от радости и мячиком для пинг-понга подпрыгивающего в горле смеха, она кинулась ему на шею и чмокнула в щёку.
— Я так люблю тебя, папа!
— А теперь ещё сильнее, да? — рассмеялся папа и, отпустив её, подмигнул: — Филу привет.
Добавить комментарий