В груди всколыхнулся жар восторга и уверенности, но тут же разлетелся вдребезги, стоило Ровене перевести взгляд на валяющийся рядом расколотый посох.
— Вы меня просто успокаиваете!
Ровена рванулась, но чародей Йорвен сжал её руку и укоризненно качнул головой:
— Заклинание, Ровена…
У Ровены задрожал голос:
— Но вы же видите: я ничего не могу сделать! Я научилась только падать. А какой в этом прок?
— Не только падать, Ровена, но и подниматься, — улыбнулся чародей Йорвен. — С самого первого дня своего в Круге ты проявляешь невиданное упорство. Тебе было непросто — я видел. Ещё вчера ты была дочерью банна Тревельяна, и тут вдруг оказалась лишена всего, к чему ты так привыкла. Вспомни: как мы с тобой познакомились?
Дрожь мохнатыми паучьими лапками пронеслась по телу, и Ровена затравленно процедила сквозь зубы:
— Я чуть не сожгла заживо Сесиль.
— Вздор! — хлопнул себя по коленке чародей Йорвен и обернулся к ней. — Ты била по паукам, которые представляли для тебя непосредственную опасность. А Сесиль просто оказалась на линии огня. Впрочем, если быть до конца честным, ты не сильно печалилась её ожогам. Не так ли? — Чародей Йорвен смотрел на неё открыто, так что с ним хотелось быть честным. Ровена и сама не знала, что чувствует, когда смотрит на обезображенное наполовину её магией лицо Сесиль, но сожаления в этом точно не было. Наставник многозначительно приподнял брови. — Так или иначе, ты точно знала, что делала. При том, что твоя магия якобы пробудилась чуть меньше года назад. Хотя, конечно, это такой же вздор: кто-то учил тебя до Круга, но это не имело значения. Словом, я не имел права позволить сгубить тебя этим…
Чародей Йорвен грязно выругался и тут же спешно извинился, а Ровена невольно сжалась и воровато огляделась по сторонам. На счастье, храмовников куда больше беспокоила смена караула, и им было всё равно, до какой степени еретические разговоры ведут наставник и ученица, пока работает исцеляющее заклинание.
Чародей Йорвен перевернул Ровенину руку тыльной стороной ладони и потянулся к тонким шрамам от плетей на фалангах пальцев. Он не раз тянулся сгладить их раз и навсегда. Но Ровена, как и прежде, упрямо качнула головой: пусть останутся. Она смотрела на них и вспоминала, что она — в Круге, на территории, где нельзя доверять никому: вспоминала о зависти сверстников, о собственной силе и об ошибке. А ещё вспоминала о чародее Йорвене, защитившим её ценой собственной должности.
Чародей Йорвен понятливо кивнул и удобно уселся на песке напротив неё, глядя на пламенеющие в закате воды. Ровена тоже расположилась поудобнее, подобрав под себя одну ногу, и с любопытством посмотрела на наставника.
— Заметь, после этого случая не прошло и года, как ты уже заверила рыцаря-командора в своей неопасности. Притом была столь убедительна, что он позволил тебе покидать Круг аж дважды в год!
— Думаю, тут сыграло роль ваше наставничество. Да и отец, наверное, не остался в стороне.
— Уверен, менее, чем незначительную. Никто не может повлиять на решение Круга относительно учеников, кроме них самих.
Ровена пожала плечами. Слишком уж торжественно и значимо чародей Йорвен описывал все её поступки, которые стыдливыми воспоминаниями всплывали в ночи. Услышав о возможности покидать Круг хотя бы раз в год, Ровена крепко вцепилась в неё: усерднее всех молилась, старательнее всех упражнялась, крепче всех сдерживала эмоции — и всё для того, чтобы хотя бы раз в год обнимать Нортона, позволять Георгу кружить её в воздухе и ощущать нежные мамины поцелуи на обветренной коже. Расстаралась так, что ей разрешили покидать Круг дважды: накануне Первого Дня и в любой из летних месяцев. Впрочем, Ровена точно знала, что невозможно было поступить иначе.
Даже если бы ей предложили отмотать время вспять, она бы вновь ударила Ребекку шаровой молнией в тот день в порыве гнева, она бы вновь остригла длинные волосы перед отъездом в Круг, она бы вновь позволила пламени сожрать пауков и часть мантии Сесиль, она бы вновь стояла перед рыцарем-командором и клялась в собственной уравновешенности, пряча за спиной проскальзывающие меж пальцев искры молний.
Чародей Йорвен провёл ладонью по загорелому лицу, иссушенному ветром и — совсем немного — временем, и с такой теплотой взглянул на Ровену, с какой на неё смотрела лишь матушка.
— Ты отличный маг, Ровена. С заклинаниями ты справляешься быстрее, чем с Песнью Света. И ты об этом прекрасно знаешь. В чём же трудность?
— Если честно, — заломила Ровена пальцы. — Мне просто теперь страшно навредить… Кому-нибудь.
Добавить комментарий