Джокер положил голову на кровать и, задорно сощурившись, примирительно рассмеялся. Кепка свалилась на кровать. Лея щёлкнула по козырьку кончиком ногтя и озадаченно поглядела на половинку батончика, оставшуюся в руке. Кажется, она и вправду была голодна. Даже ком тошноты сжался, толкнулся было в горло, но упал, потерялся в тянущем тёплом чувстве, разворачивавшемся где-то между животом и грудью. Чудом не ткнув Джокеру в нос остатком батончика, Лея спросила:
— Откуда такое сокровище?
На упаковке темнела фиолетовая полоска: отметка о повышенной калорийности, специально для биотиков с их ускоренным обменом веществ. Джокер замялся и, очевидно, неспроста: либо он таскал из пайки биотиков (что вряд ли — Гарднер бы взвыл), либо взял батончик на кубрике специально подкормить её. Он снова уселся затылком к Лее и выпалил на выдохе:
— Личная заначка.
— Вау! Капитан объедает пилота.
Со смешком Лея переползла на пол и запрокинула голову на край кровати. Далёкие холодные звёзды всё так же то стирались иссиня-лиловым полем, то проступали на тёмном небе— как перламутровые ракушки на песчаном побережье Вермайра.
Должно быть, там встретились в каком-нибудь ином мире Кайден и Мордин.
Батончик встал поперёк горла. Туго сглотнув, Лея выдала не то ик, не то всхлип, сунула фантик в карман и придвинулась к Джокеру. Плечом коснулась плеча, чтобы озноб не колотил так отчаянно и, сложив руки в замок на коленях, заговорщицки шепнула:
— Спасибо, правда. Что бы я без тебя делала…
— Хороший вопрос, — нервно хохотнул Джокер, старательно уводя её от благодарности. — Хотел бы я посмотреть на их лица, когда они увидели бы одну тебя на корабле. Кстати, что бы ты им сказала?
— Один за всех?
Горло вдруг до мурашек пощекотал нервный смех, и Лея поспешно спрятала покрасневшее лицо в ладонях, прежде чем дать ему волю. Сквозь плотно сжатые пальцы он звучал до ужаса похоже на плач. Джокер нарочито громко хохотнул:
— Да и сейчас только представь их лица! Они поднимаются на борт «Нормандии», а тут только мы.
— Они будут счастливы, — саркастично выдавила она и замолчала.
Смех оборвался так же беспричинно и резко, как и забился в горле. Скользнув ладонями по лицу, Лея прижала их губам и опять уставилась на протеанский шар. Он по-прежнему мерно сжимался и раздавался — как будто дышал.
— Вот уж точно. Самые злостные преступники во всей галактике, непобедимая команда: пилот-инвалид и капитан…
— Ходячий труп, — мрачно закончила Лея.
Она начинала находить очарование в желчном подшучивании над своим воскрешением — и это пугало. Джокера тоже: он нервно поёрзал, поудобнее приваливаясь к кровати.
— Слушай, — качнув головой, он поспешил нарушить молчание потоком поддельной весёлости: — А давай всё-таки вдарим по «Таниксу» и рванём под крыло Омеги! Кажется, вы с Гаррусом прониклись ею. Он, наверное, недалеко ушёл от Цитадели. СУЗИ найдёт, где спрятаться. Будем благородными разбойниками. Я ради такого согласен даже нашу птичку переименовать в какой-нибудь «Шервуд».
— Ух ты, — усмехнулась Лея, — да у тебя никак среди выпусков всяких «Горячих созвездий» затесался комикс про Робин Гуда?
— Обижаешь. С тобой даже кроган начал классику почитывать. Как я мог ему уступить?
Лея тепло рассмеялась, а Джокер осторожно положил пальцы на её плечо и замер: прощупывал границы дозволенного. Пальцы были шершавыми, горячими — приятными, Лея затаилась. Джокер легонько встряхнул её за плечо:
— Соглашайся, Шепард. Пока ещё не поздно. Они ещё не знают всех мощностей «Нормандии».
— Не могу. Мы уже это обсуждали. Иначе батарианцы войной хлынут на Землю. Как на Мендуар. Они не знают жалости.
— Это проблемы дипломатов. И вообще, разве их не должны куда больше волновать Жнецы? Ты же сама говорила…
— А если Жнецов не будет? Если это их… Внушение?
Джокер ошалело замер. Лея покосилась на пульсирующую протеанскую сферу и вымученно потёрла лоб. Ничего страшного, если он сочтёт её сумасшедшей: она и сама уже сомневалась в собственной адекватности. А эта мысль так и вовсе назойливо кружила в сознании с самого посещения Хакетта, с неприкрыто скептического вопроса о приближении прибытия Жнецов…
Добавить комментарий