Как всегда, шутка за шуткой, смешок за смешком, Джокер как какой-то чёртов хирург с кучей лазерных манипуляторов — наверное, из тех, кто остался на «Лазаре» — слой за слоем подбирался к самой сути проблемы, от которой Лея по старой привычке сбегала. Зарывалась в миллионы дел, как в песок, прыгала в пекло, как за щит, кидалась заботиться о других, чтобы не думать, чем помочь себе…
А теперь пришлось столкнуться лицом к лицу.
Лея несмело взглянула в глаза Джеффу и прошептала:
— Никак. Я не вывожу, Джефф.
Слова с трудом пробились через перекрывший горло болезненный ком. Лея привычным движением помассировала шею и огляделась: не хватало ещё, чтобы СУЗИ это услышала или — хуже — записала. Офицер Альянса должен быть невозмутим, капитан не должен жаловаться пилоту, герой галактики должен оставаться героем всегда…
Только она никогда не рвалась в герои. Она просто хотела спасать. Да и она ли…
Джефф болезненно шикнул: Лея не заметила, что сжала его руку чуть сильнее.
— Я не вывезу этого, понимаешь? — исступлённо зашептала на грани беззвучия она, глядя только на свой маленький флот. Глаза стекленели от застывавших в них слёз — и откуда только опять взялись! — Я не хочу в тюрьму. Мне… Мне очень страшно. Очень.
Она не готова — теперь, за пару часов до конца, Лея Шепард, убеждавшая всех в обратном без малого две недели, это поняла. И уже ничего не могла сделать. Только кусать губу, перебивая этой покалывающей болью зудящие под веками слёзы, перекрывая жгучую безнадёгу в сознании.
— СУЗИ! — резкий, отрывистый приказ Джокера заставил Лею вздрогнуть. — Отключи камеры и микрофон. На ближайший час.
— Запись в каюте капитана не ведётся, мистер Моро, — подчёркнуто официально, как будто никогда в жизни не называла его «Джокером», выдала СУЗИ, материализовавшаяся на платформе.
— СУЗИ, — Джокер склонил голову к плечу, — я ведь и ограничить могу.
— Попробуйте, — СУЗИ мигнула, переливаясь голубоватыми полосами, а потом вдруг нарочито механизированным голосом процитировала что-то смутно знакомое: — Я тебя породил, я тебя и убью. Поняла.
И отключилась.
Ладонь Джеффа успокаивающе скользнула по плечу, он сел теснее, хотя, казалось бы, ближе уже нельзя, прижался кожа к коже, и горячим дыханием колыхнул прядь на виске:
— Я тебя не брошу, Лея…
Помедлив, Джефф невесомо коснулся суховатыми губами виска. Лея Шепард замерла на вдохе — и впервые почувствовала себя в безопасности.
Действительно в безопасности. Без чужого взгляда, ввинчивающегося в спину, без тревожного холодка вдоль спины от чужой биотической силы, сворачивающей пространство в сгустки материи, без солоновато-кровавого ощущения бесконечного кошмара. Впервые за целый год, наполненный беспрестанным беспокойством за каждого (и из-за каждого) члена экипажа «Нормандии», кто-то побеспокоился о ней.
И Лея Шепард вдруг подумала, что всё это как-то нелепо: она должна спасать Джокера, держать его за руку — не наоборот.
И совершенно невовремя: за полтора часа до того, как их арестуют.
Да и Жнецы уже совсем близко.
Однако когда Джефф попытался отодвинуться, до бесстыдства умоляюще сжала его ладонь. Джефф прислонился щекой к её виску.
Добавить комментарий