— Алексей? — собственный голос неестественно отразился от шероховатых серых стен. — Как вы себя чувствуете?
Он не ответил.
— Вы можете со мной говорить?
— Я не убивал, — горько прошептал он. — Это не я. Я не мог.
Лида нервно пролистала дневник и туго сглотнула. Предъявить ему копию — может и не вспомнить, а может окончательно слететь с катушек. Хотя он и сейчас не выглядел адекватным. Короткими обкусанными ногтями всё тянулся к застарелым кривым рубцам ожога на левом запястье.
Ожога, с которым он пришёл к ней на сеанс. Ожога, по которому его опознала последняя чудом уцелевшая жертва.
— Огонь, — мягко шепнула она, и Алексей вздрогнул. — Женщина, золото, пряди волос. Богиня. Какая она?
— Бога нет, — откликнулся он тут же практически здраво. — А богинь и подавно.
«Она такая… Удивительная. Я мог бы сказать, что я влюбился в неё, но это прозвучало бы смешно! Я же не мальчишка какой, чтобы влюбляться и влачиться за женщиной. Такой же, как многие. Хотя она, пожалуй, и не многие — она все. И одна-единственная. А я столько её жалких копий вижу на улице.
Вчера познакомился в клубе с девчонкой. Так на неё похожа. Бордовые ногти, весёлые глаза, ямочки на щеках и золото волос. Мы встретимся завтра. И послезавтра. И столько, сколько будет мне нужно»
Скрипнула тяжёлая дверь, двое конвойных ввели Алексея на подгибающихся ногах. Усадили на такой же холодный жёсткий стул, пристегнули наручники к кольцу в столе и встали по разные углы. У Лиды в горле пересохло.
Во все глаза она смотрела на Алексея, сминала листы бумаги (за такое Данила точно по голове не погладит!) холодными и влажными от волнения пальцами и впервые, наверное, не знала, с чего начать разговор. Он сидел напротив, почти так же близко, как во время их сеансов, но сейчас казался совершенно чужим, непонятным, далёким.
Втянув голову в плечи, он потряхивал засаленными волосами и что-то бормотал вполголоса. Лида сощурилась, вслушиваясь в непрерывный поток полушёпота, и с трудом сумела различить не просьбу — мантру:
— Пустьуйдутпустьуйдутпустьуйдут.
Не отрывая настороженного взгляда от Алексея, Лида вслепую обвела пальцами тревожную кнопку под столом:
— Оставьте нас. Ничего не случится. Данила Сергеевич в курсе.
— Мы не имеем права…
— Оставьте. Иначе ничего не выйдет.
Лида подняла голову и отрывисто кивнула в сторону двери. Конвойные недовольно переглянулись, но всё-таки вышли. Когда за ними тихонько захлопнулась дверь, Алексей поднял голову.
У Лиды похолодели ноги, несмотря на тёплые меховые полусапожки.
Хрустально-голубые глаза Алексея застыли мутным стеклом.
«Она сидела сегодня в кресле. Такая расслабленная, такая спокойная. И глаза прикрыты. А волосы так мерцали на солнце. Стекло, конечно, грязное, протереть бы его, но всё равно… Они так светились, как будто были продолжением солнечных лучей. Как у Венеры какого-то художника. Микеланджело или да Винчи, да и какая разница вообще! До Венеры далеко всем.
Только не ей»
Добавить комментарий