Серж обернулся, Илья нахмурился, и Алика ободряюще кивнула ему: вот он, шанс объединиться и скинуть Сержа с пьедестала и закончить всю эту бессмысленную возню. Но вместо этого Илья презрительно скривился:
— Шаховской, свали уже. Дай перетереть.
— Перетереть тебе, да?
Фил ворвался в их разговор третьей стихией, ураганным ветром, сносящим всё на своём пути. Алика никогда не видела драку вживую. А когда Илью от удара впечатало в стену, перестала смотреть. Она слышала пыхтение, крики, удары — а потом глухой стук, как будто мешок картошки скинули в подвал.
Всё стихло.
Алика отняла ладони от лица и огляделась. Илья сидел у двери, придерживая ладонью разбитый нос. По щекам, между пальцев, стекала кровь. Багровые капли расплывались на белой рубашке. Фила и Сержа на лестничной клетке не было.
Разбивая каблуками зловещую тишину, Алика спустилась и подошла к краю лестницы. На серых бетонных ступеньках темнели крохотные круглые пятна, а на лестничной клетке между первым и вторым этажом лежал и постанывал, схватившись за голову Серж. Фил болезненно встряхнул рукой и подобрал валявшийся неподалёку телефон.
— Не разбился, — сообщил он с широкой улыбкой, поднявшись, и протянул телефон Алике. — Что, получили, гады?
Алика радости не разделяла. На телеэкране драки порой выглядели захватывающе, но в реальности оказались отвратительным зрелищем. С опаской она приняла из руки Фила телефон и повертела в руках. Повезло: силиконовый чехол смягчил удар, а плёнка защитила экран от царапин.
Алика полушёпотом поблагодарила Фила. Он отмахнулся:
— Да мне за радость. Достали всех кошмарить.
— Придурок, — простонал Илья, запрокидывая голову в попытке остановить кровь. — Кто тебя просил лезть?
— Сам ты придурок. И шестёрка поганая, — огрызнулся Фил и весь сжался, готовясь к удару.
— Хватит! — вырвалось из Алики в унисон трели звонка.
Фил смутился и отступил на полшага. За спиной застонал Илья:
— Спасибо, Алика.
— Это не для тебя, — несвоим сиплым голосом откликнулась она.
Крупная дрожь сотрясла тело. Алика посмотрела на Фила, осторожно ощупывающего дрожащую и чуть опухшую руку, и вдруг вполне ясно увидела: Серж не лгал, ведь он ничего не получал с этой лжи. Лгал Илья. Всё это время Илья обманывал её, лишь бы заполучить её доверие, лишь бы оказаться рядом с ней — чтобы потом бы хвастаться ею, как трофеем, и быть своим среди этих недомужиков.
Если бы Серж лгал, Илья, а не Фил, ударил бы его.
Застучали по коридорам туфли, ботинки, сапоги. Алика растерянно заозиралась: Илья всё пытался остановить кровь; Серж со стоном растирал голову; а Фил обслюнявленными пальцами пытался оттереть капли крови с рубашки.
— Мамка опять бздеть будет, что я вещи не берегу, — буркнул он в ответ на недоумевающий взгляд Алики и вдруг посерьёзнел: — Ты это, вещи хватай и вали со всеми. Там по камерам не видно будет, кто ушёл. А то начнут ещё тебя, что, кого, за что…
— Зачем?
— Ну ты что думаешь, тут директор всё на тормозах спустит? Сомневаюсь.
— А ты? — почему-то спросила она.
— А мне не отвертеться. Забей. — Фил махнул рукой и болезненно поморщился. — Я разберусь.
Алика неуверенно улыбнулась и влилась в поток. Обрадованные окончанием учебного дня, семиклассники не сразу поняли, что произошло. Поток успел отнести Алику вперёд по коридору второго этажа, когда по линолеуму загромыхала каблуками завуч по воспитательной работе с криком:
— Елену Сергеевну! Зовите Елену Сергеевну! И сбегайте кто-нибудь в медкабинет, ты, Костя, позови медсестру. Я вызываю «Скорую».
Алика юркнула в противоположную дверь и через начальную школу добралась до раздевалки: ей совершенно не хотелось знать, кому понадобилась «Скорая».
Вечером пришло сообщение.
Илья, 19:48
Алика, что это было?
«Это ты у меня спрашиваешь?» — спросила Алика у экрана, но ничего не ответила.
Илья больше тоже ничего не писал.
В понедельник после большой перемены и завтрака их согнали в актовый зал, как овец на убой. Школа гудела. То там, то здесь, всплывали шепотки о том, что произошла драка, или не драка, а избиение, о том, что двое напали на одного, о том, что кто-то решил избить всех. Говорили, что в этом замешана девушка, деньги, личная неприязнь — об этом разговаривали на уроках, на переменах, и у Алики разболелась голова.
Стул Фила на предпоследней парте третьего ряда пустовал. Рядом с Аликой тоже было непривычно пусто: она специально приходила в классы первой и демонстративно усаживалась на второй вариант, оставляя на стуле первого варианта рюкзак. Илья каждый раз подходил к парте, стоял, бросая полупрозрачную тень на белые тетрадные листы. А Алика, закусив губу, торопливо доделывала домашнюю работу, до которой в выходные так и не добралась.
А на географии к ним вдруг зашла классуха и, в очередной раз рявкнув, что они — самый худший класс за двадцать лет её работы, скомандовала маршировать в актовый зал. Тем более, что географичка опять слегла с воспалением лёгких. В актовом зале Алика забралась на последний ряд, скинула неудобные туфли и, подобрав ноги под себя, запустила игру три в ряд. Она скачала её в пятницу ночью, когда мысли не давали уснуть, и оказалось, что эти разноцветные фигурки очень хорошо помогали разложить всё в сознании по полочкам.
Добавить комментарий