Заблокировав телефон, Алика убрала его в кармашек сумки, прикрыла глаза и помассировала виски. Пальцы подрагивали, сердце горячо и громко билось в грудь — стыд за излишнюю откровенность, смущение, а ещё страх быть пойманной деканом за руку разгоняли кровь, мешали сосредоточиться.
Алика сделала несколько размеренных вдохов и выдохов. Пока сумерки не загустели окончательно, можно добраться домой пешком. Сорок минут петляний по унылым однообразным дворам, занесённых ржавой стружкой опавших — и она в квартире до краёв наполнит ванну кипятком и пеной с ароматом лаванды, погрузится в неё с головой и забудет этот день, как страшный сон.
Звякнул телефон. Алика вздрогнула и сквозь пальцы покосилась в сторону: уголок экрана её телефона был по-прежнему чёрным. Зато рядом мелькнула тень, а потом до дрожи знакомым бархатным голосом дружелюбно вздохнула:
— Привет, Алика.
Алика скользнула ладонями по лицу, похоже, окончательно размазывая тушь и остатки самоуважения, и подняла голову. Случайные встречи были в духе дешёвого романтического сериала — они не должны были случаться в жизни, но тем не менее Илья Муромцев постоянно оказывался рядом, стоило только подумать об этом. Вот и сейчас он замер перед ней в распахнутом щегольском пальто (такие в этом городе не носили!) со стаканчиками кофе в двойном подстаканнике.
— Привет.
Алика потянулась к ближайшему стакану, но Илья отвёл руку в сторону и сам подал ей кофе:
— Там флэт уайт. Для особо извращённых. А тебе вот, раф на миндальном.
— С капелькой солёной карамели и корицей? — прищурилась Алика.
— С капелькой солёной карамели и корицей, — кивнул Илья и сел рядом. — Я подумал, тебе не помешает помощь. Или компания. Или кофеин, на худой конец.
— Спасибо, — выдохнула Алика, обеими руками обнимая картонный стакан.
С понимающей усмешкой он глотнул кофе и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку скамейки. Алика пригубила раф. Вкус у него был пряно-медовый — именно такой, какой нужно осенью, чтобы согреться и изнутри, и снаружи, и физически, и душевно. Кофейное тепло медленно расползалось по телу, и Алика расслаблялась. Расправив полы пальто, она тоже навалилась на спинку скамьи и с полуухмылкой покосилась на Илью.
Илья казался озадаченным, или смущённым, или растерянным. Он старался не пересекаться взглядом с Аликой, а всё больше разглядывал раскинувшийся у университета мини-парк. потягивал флэт уайт, поминутно вытирая уголки губ после каждого глотка, а кончик замызганной кроссовки нервно подрагивал.
Уже по-зимнему холодный ветер время от времени налетал, чтобы пошуршать, поиграть золотистой россыпью листьев, которые весь день старательно сдували садовым пылесосом студенты-географы, и высыпать их под ноги. Верхушки лохматых ёлок и елей изгибались то в одну, то в другую сторону, тонкие чёрные ветки догола раздетых лиственных деревьев — сейчас было не угадать, где какое, — дрожали в страхе перед приближающейся зимой. Алика притопнула каблуками, сбрасывая с подошв прилипшие листья, и поудобнее обхватила стремительно остывающий стакан.
— Бешеной собаке семь вёрст не крюк, да?
— Что?
Вопрос застал Илью врасплох. Он вздрогнул, расплескав кофе на пластиковую крышку, и нахмурился в недоумении. Скрыв усмешку в долгом глотке, Алика переспросила:
— Ты как здесь оказался, спрашиваю?
— Как-как, ногами, — пожал плечами Илья.
— Я не об этом, — закатила глаза Алика.
До Ильи наконец-то дошло, и он мягко расхохотался:
— Да блин, Алика! Я ж написал, что у нас там у кого-то ковид нашли опять и весь универ прикрыли на карантин.
— Вот блин, — задушенно выдавила она: она не пропускала даже самые незначительные мелочи в переписках, а сегодня упустила самое важное — этот день действительно хотел свести её с ума. — Наверное, я отвлеклась…
— Да неважно.
Они снова замолчали. Шебуршала на земле сухая листва, посвистывал ветер над домами, попискивали мелкие птички, скрываясь в еловых ветвях, а отзвуки Хэллоуина всё лились сквозь приоткрытые окна библиотеки. И здесь, в уголке обманчиво умиротворённой природы, зловещие полу-органные завывания разрывали голову болью изнутри ещё сильнее, чем в самой библиотеке. Алика поморщилась и сделала несколько торопливых мелких глотков. Илья поднялся, отряхнул пальто и с заговорщицкой ухмылочкой кивнул за деревья. Отсюда чёрная калитка с облупившейся кое-где краской была еле-еле видна.
— Кажется, ты собиралась сбежать. Составить компанию?
— Ты на машине? — вскинула брови Алика.
Ещё минут десять назад она совершенно точно не отказалась бы, чтобы её подвезли аккурат к подъезду, однако то ли тёплый кофе, то ли размеренный шелест листвы, то ли присутствие Ильи заставили раздражение и усталость отступить, и теперь хотелось вдыхать полной грудью влажный, пряный запах уходящей осени и слушать стук каблуков по асфальту, ещё не скрытому снегами. К счастью, Илья мотнул головой:
— Не. Подшипники меняет.
— Понятия не имею, что это. Но сочувствую.
— Спасибо, — усмехнулся Илья. — Я пока сюда ехал, чуть два раза в кювет не улетел.
— Тогда я рада, что ты доехал, — Алика встала, набросила почтальонку на плечо и подмигнула Илье: — Кто бы меня тогда спасал?
— Я бы и из мёртвых восстал, чтобы спасти тебя!
Алика не нашлась, чем парировать, и сдвинула брови к переносице: от такой жертвенности ей вдруг стало не по себе. Перехватив напряжённый взгляд, Илья неловко кхекнул и добавил:
— Ну Хэллоуин же.
— Хэллоуин… — эхом отликнулась Алика.
Добавить комментарий