— А ты?.. — хрипло спросил Илья, когда Алика оставила тот вопрос без ответа. — Ты из какой категории?
— Никакой, — уверенно отозвалась Алика тоже похрипывающим голосом.
— Почему? Не делала на себя ни одного расклада?
— Вообще-то на себя не гадают.
— Говоришь, как заправская гадалка, — хохотнул Илья, и от этого едкого смешка у Алики потеплело в груди.
— Нет, правда! Ты ведь никогда не будешь желать себе зла и будет программировать себя только на хорошие сценарии. Или вообще не запрограммируешь.
— А меня запрограммируешь?
Илья остановился и развернулся так внезапно, что Алика едва не врезалась в него. Отступив пару шагов назад, она склонила голову к плечу и непонятливо нахмурилась:
— На что?
Илья пожал плечами.
— Не знаю. Хочу просто узнать, кто я, в этой вашей системе тарологов.
— Я не таролог. Я экспериментатор, — вскинула бровь Алика и, помолчав, добавила вполголоса: — А ты мне не подопытная мышка.
Алика обошла Илью и решительно двинулась по дорожке дальше. Каблуки застучали громко и тяжело, в унисон разгонявшемуся сердцебиению. Илья догнал её в пару широких шагов и поддел её плечом:
— А, то есть целый университет для тебя — это лабораторные крысы?
— Должна же быть от крыс хоть какая-то польза, — невозмутимо пожала плечами Алика.
Илья потрясённо покачал головой:
— Всё-таки ты страшный человек. Но мне это даже нравится. И всё-таки, кто я там в этой тарологической иерархии?
— Не отстанешь же, да?
И когда Илья с довольной ухмылкой помотал головой, Алика скользнула по нему оценивающим взглядом и почти без раздумий выпалила:
— Король пентаклей. Идеально собранный, деловой, при деньгах. Тебе можно довериться. Ты внушаешь уверенность. Мечта любой приживальщицы, которая думает, что мужчины ей всё должны только потому, что она вколола губы, нарастила ресницы и волосы. У тебя хорошие связи, перспективная карьера. Ну что, получил свою дозу комплиментов?
Однако Илья не выглядел удовлетворённым — напротив, замедлил шаг и растерянным взглядом скользнул по зажигающимся окнам в доме. Алика вскочила на поребрик и прошлась, аккуратно ставя ногу за ногой.
— Ты серьёзно? — наконец спросил Илья. — Ты правда так обо мне думаешь?
Алика спрыгнула с поребрика и, поправив пояс пальто, пожала плечами:
— Ты не спрашивал, что я думаю. Ты спросил про таро. И если бы я кому-то тебя описывала, то было бы так.
— Тогда спрошу: а что думаешь ты?
— Что думаю я, в таро не уложить.
— Так даже лучше.
— Ты сильный, — просто слетело с её губ. — Всем кажется, что ты хорош и богат, просто потому что таким уродился, но я…. Я знаю всё, через что тебе довелось пройти. И… Мне иногда кажется, лучше этого не было бы.
Алика выпалила это на одном дыхании и заглянула в глаза Ильи. Тёмные, почти чёрные в сгустившемся сумраке, под светом фонарей и жёлтых окон, они согревали, как костёр в тихом дворе коттеджа, где грохотало веселье. Осенний воздух вдруг запах не сырым асфальтом, не прелой листвой, не дымом горящих на сопках лесов, а бергамотом, горячим шоколадом, синнабонами из кофейни, и от этого противно защекотало в носу. Алика привстала на носки и с грохотом опустилась на каблуки, приводя себя в чувство. Илья по-собачьи замотал головой, тоже вырывая себя из оцепенения, и огляделся.
— Кажется, мы пришли… — выдохнул он полушёпотом.
— Ты помнишь?
Пальцы Алики забарабанили по почтальонке, плаксиво зазвенели пуллеры.
Алика промолчала. Фонарь у подъезда не горел уже четвёртый день, и Алика была даже рада этому, ведь в рассеянном грязноватом свете отдалённых фонарей, замызганных окон и белёсом мерцании проступающих звёзд Илья не мог различить блеска влаги на щеках.
Осенняя сырость пропитала Алику насквозь.
Можно было спешно попрощаться с Ильёй и трусливо нырнуть в подъезд, но Алика теранула ребром ладони щёку и саркастично прохрипела:
— Полагаю, ты ждёшь от меня поцелуя?
— От поцелуя не откажусь, — немедленно подхватил игру Илья и, качнувшись на пятках, добавил: — Ну если только мы не превратимся в лягушек.
Добавить комментарий